Особняк Графа Эйри. Гостиная
Тишина и покой наполняли это место, никто не говорил лишних слов, никто не делал резких движений. Лишь тишина и покой правили тут, охраняя это потерянное среди бесконечно леса место и страшную тайну, сокрытую под землей, в холодном сухом подвале...
Старик в кресле склонил голову к груди, как будто засыпая и не замечая девушки, сидящей около его ног на коленях, а молодой мужчина склонился над книгой, опираясь локтем на каминную полку....

Лес близ поместья Графа Эйри
Карета была тихой и незаметной, почти как призрак. Едва ли ее мог заметить кто-нибудь помимо нелюбопытного лесного зверья, да птиц, сидящих на ветках засохшего дуба. Какая-то пелена мрачной решительности висела вокруг. Они приехали взять то, что принадлежит им по праву. То, чо вернет их к жизни. То, что изменит этот мир на всегда.
Но все ли были согласны с текущим положением вещей? Для всех ли эта вещь была одинаково желанной?

* господа Баскервилли, вы подъезжаете к поместью Эйри, чтобы стащить Камень души, это всем, надеюсь, ясно? Дальше все на ваше усмотрение - можете сразу сказать, что вам надо, можете нагло обманывать, можете вообще прирезать парочку слуг.

Веселая мелодия, аккуратным ручейком льющаяся из уст одного ну очень женственного Баскервилля, явно не соответствовала царящей в округе атмосфере немой решительности, что, надо сказать, ни капли не смущало самого Эндрю. Пожалуй, ему самому роль соловея даже льстила, хоть кучер, на пару с которым уселся юноша (в хорошем настроении сидеть внутри и смотреть в окно кареты ему далеко не улыбалось, да и, к тому же, места будет братьям-сестрам больше), и странно косился в его сторону. Зеленоглазый не стал всматриваться, что таил в себе этот взгляд, предпочитая просто делать вид, что не замечал косых немых упрёков. Чужое мнение его не интересовало. Что ни говори, а быть немного себе на уме - далеко не плохо.
Беззаботно раскачивая туда-сюда ногами и смотря вперед, в глубь леса, изредка останавливая взгляд на отдельных птицах, пальцами Эндрю задумчиво перебирал отдельные пряди своих же волос. Совсем скоро... Остался лишь последний осколок. Быть может, поэтому братья и сестрички Баскервилли были такими серьезными в его глазах? И, конечно же, господин-новый-Глен. Однако на последнего такая причина вряд ли могла распространиться - как по Эндрю, так это "обновление" угрюмо было всегда. Похоже, конечно, на предыдушего господина, но не так уж он много успел провести времени с новой семьей перед "тем самым" днем, чтобы сравнивать. Да и об этом господине особенного мнения ещё не сложил.
Баскервилль приложил ладонь "козырьком", вглядываясь вперёд. Там, как свет в конце туннеля, уже открывалась поляна, а где-то выступал каменный угол, явно, поместья.
Со счастливым выражением лица приняв эту новость (как-никак, а долгие поездки ему были не по нраву), Эндрю постучал косточками сжатого кулака по деревянной поверхности за спиной, где сидели другие пассажиры.
- Поднимаем попы от кроваток, подъезжаем, - нараспев буквально промурлыкал он, ни капли не заботясь о своей такой вот бестактности. Ну а что? Какие манеры могут быть у мальчика, росшего не в свете, а в чащобах?

Особняк Графа Эйри. Гостиная
Она так торопилась и боялась опоздать, что совсем выбилась из сил. Известие о болезни отца застало девушку в самый разгар учебы, но Вайлет не боясь совершенно ничего в тот же день бросилась в путь. Она была очень ответственной и сдержанной девочкой, но ее семья была так для нее дорога, что сомнений в правильности принятого решения быть просто не могло. Путь от Академии, до горного поместья, которое многие считали очень холодным и совершенно непригодным, показался юной Эйри вечностью. Страх, что ей не хватит времени попрощаться с отцом, гложел ее всю дорогу, так, что она почти не могла уснуть. И даже по приезду, самый первый день ей удалось побывать в объятиях Морфея лишь какие-то несколько часов.
Все остальное время юная Вайлет проводила с тем, к кому приехала. Так и теперь, уже какое-то время, она сидела в ногах графа, наблюдая за тем, как тот дремал, ловя его тяжелое, немного хриплое дыхание. Она бы могла поклясться, что этот звук, очень похож на музыку, что он дарит ее сердцу тепло и радость. Так оно и было, ведь дыхание, пусть и такое, значило что он жив, еще какое-то время, будет здесь, вместе со своими детьми.
И все бы так продолжалось, если бы ученица академии не услышала звук, который оповестил ее тонкий, музыкальный слух о том, что их особняк решили посетить гости. Когда отец, коснулся ее плеча, Вайлет посмотрела на него, в ее взгляде читалась обеспокоенность и даже страх.
- Но тогда кто же там? Это слишком неприличное время для гостей,- девочка нахмурилась, и перевела взгляд на дворецкого, после чего поднялась и решила сама обо всем разузнать,- Я пойду и посмотрю,- уверенно заявила младшая Эйри, не думая о том, что юной особе не стоит самой устраивать такие прочерки, на наличие незваных, почти ночных гостей.

Снова цокот копыт, лесной пейзаж и легкое потряхивание. Это можно было бы назвать дежавю, если бы не соседство Лотти и барабанящая по нервам песенка, легко просачивающаяся в карету. Это можно было бы назвать дежавю, если бы Винсенту  удалось задремать, но сон не шел. Слишком много тяжелых мыслей билось о черепную коробку. А как им не биться после того, что случилось? А случилось то, на что Винсент уже давно перестал рассчитывать. Ему казалось, что мальчишка смирился, что прошлая жизнь стала для него чем-то невозвратимым, а новая практически перестала пугать, что то, за что он хватался, как за соломинку, открещиваясь от принадлежности к семье, истлело. А может, нет? Зря он не допускал прежде такой возможности, зря расслабился. Теперь почва, на которой он стоял, стала зыбче прежнего во много раз и сыпалась, проваливалась под ногами.
Он нарушил сделку, этот чертов мальчишка! Просто взял и нарушил! И даже не это коробило Винсента Найтрея, а то, что его столько времени держали в дураках.
Он перехватил взгляд господина, покосился на Шарлотту и снова обратил все свое внимание на стволы, ровным строем уплывающие в противоположном направлении. Пальцы беспокойно теребили цепочку зеркальной печати. Она была тем единственным, что он мог мучить, утихомиривая все еще клокотавшую в нем злобу. Больше ему нечем было себя успокоить.
«Все прахом!» - стучала в висках отчаянная мысль. Если не Глен, то кто? Кто еще властен над силой Бездны? Кто еще способен добраться до ее Воли? Никто.
Винсент снова перевел взгляд на человека, внесшего смятение и разруху в его мысли и планы. И у него на душе неспокойно, иначе стал бы он с таким остервенением сжимать револьвер? Винсент усмехнулся.
«Сам не знает, чего хочет от жизни и портит ее другим. Как это мило.»
Над ухом раздался стук и беспечный возглас, совершенно не вяжущийся с общей атмосферой напряженного ожидания. Карета остановилась.  Винсент выбрался наружу и накинул капюшон, чувствуя, как Цепи внутри него заволновались, чувствуя близость камня.
«Еще чуть-чуть и…»
Найтрей взглянул на господина. Что «и»? Теперь у них другие планы, близкие к разряду невыполнимого.
«Защитить камень! Смешное дело. Двое полоумных против толпы фанатиков, жаждущих возвращения своего идола. Его либо убьют, либо просто заставят стать сосудом. Это он, очевидно, не учел. Мальчишка…»
- Приказывайте, господин, – сказал он тихо, улыбаясь из-под тени капюшона.

Выбравшись из кареты, Лео с удовольствие потянулся, разминая затекшие за время долгого пути руки и ноги. Он был целиком и полностью согласен с едким комментарием Шарлотты: глупое пение Эндрю было совсем не к место, но юноша так и не понял, почему просто не велел молодому Баскервиллю заткнуться. Возможно, он просто боялся, что его голос дрогнет?
Поспешно помотав головой, прогоняя неуместные мысли, Лео окинул поместье Эйри оценивающим взглядом и нахмурился. Похоже, не так-то просто будет найти здесь Камень, к тому же, им наверняка попытаются помешать.
Юноша чуть нахмурился. Конечно, ему не было особого дела до защитников Камня, но и убивать их просто так он не собирался. Как минимум, Эллиот бы не одобрил.
“Мне кажется, тебе стоит думать не о том, что одобрит или не одобрит твой покойный-но-воскресший друг, а о том, что будет лучше для мира…”
Лео с трудом удержался от того, чтобы подпрыгнуть на месте от удивления. Вот уже больше месяца Голоса в его голове не давали о себе знать, и юноша даже почти поверил, что они наконец-то оставили его в покое, но… Кажется, он настроил себя слишком оптимистично.
“Заткнись. Я прекрасно знаю, что делаю.”
“Знаешь ли? Честно говоря, я уверен, что твой маленький план обречен на провал. Я бы советовал тебе забыть про него и просто смириться со своей судьбой.”
“Я НЕ МОГУ!”
Лео плотно стиснул зубы и вновь воззрился на маячащее впереди здание. Он не мог, просто не мог себе больше позволить плясать под дудку так называемой судьбы. Слишком долго он просто плыл по течению, не заботясь о том, что будет с ним дальше. Но теперь… теперь…
Качнув головой, юноша резко выпрямился и обвел своих спутников решительным взглядом.
- Шарлотта, Эндрю. Пойдете впереди. Эндрю, только попробуй издать еще хоть звук без приказа – прикажу Винсенту пристрелить тебя. Выстрел и то привлечет меньше внимания, чем твой голос.
Обернувшись к блондину, юный Глен слегка нахмурился.
- Я буду держаться в середине. Винсент, ты останешься позади и будешь прикрывать тылы.
Лео прекрасно понимал, что подобная формация была не самым выгодным решением в случае сражения, как минимум глупо было оставлять Винсента с его револьвером сзади, где он мог случайно подстрелить кого-то из впереди идущих.
Но вот зато для незаметного бегства такое построение было самым удачным.