Убирая разбросанные по особняку вещи, Север чувствовал себя, мягко говоря, глупо. Он не раз ловил себя на мысли, что вылизывает дом, как перед свиданием или чем-то подобным, но справедливо укорял себя мыслью о том, что во-первых, слишком стар и рядом с Ринжин выглядит самым натуральным педофилом-извращенцем (по его подсчетам маг был раз в 10 старше ученицы, что было… печальным), а во-вторых он умудрился обрасти разного рода хламом и дом задыхался в пыли и медленно умирал от обилия разных предметов, что маг тащил отовсюду и в больших количествах. Так что уборка, увы, была больше революционного характера, нежели косметического перед приходом девушки, что явно побоялась бы заходить в такую обитель зла и трижды подумала бы, прежде чем послушать Голдсмидта о чем-либо.
  Его день начался с первым криком петухов. Самих петухов, конечно же, нигде не было, но Абсолем голосила пташкой, не желая покидать почти на день свою комнатку ни под каким предлогом. Пришлось применять тяжелую артиллерию, а именно рассказать ей, что в штаб-квартире ордена, в его комнате под темной-темной кроватью в темном-темном углу стоит темный-темный чемодан с беленькой книжечкой, которая заинтересовала его Цепь своим содержанием и редкостью. Знакомить свою гусеницу с представителем Пандоры он не имел права, но уже по нескольким причинам. Во-первых, Абсолем на дух не переносила женщин, что находились рядом с Севером. Это была самая натуральная ревность, но ревность, основанная не на понятии «любить», а в понятии «обладать». Корни лежали в дремучее подсознание этого существа, так что Голдсмидт старался лишний раз не забивать мозг тем, как и почему Аби бросается кошкой на потенциальных «соперниц». Во-вторых, Шепот не был уверен в том, что Цепь Ринжин не распознает в гусенице гусеницу. Или сама Амбер заметит в поведении его сожительницы странные мотивы, плюс, кто знает, может Абс сама с гордостью сообщит о том, что родина ее – Бездна? Невозможно учесть все факторы, что могли бы произойти, поэтому волшебник исключил торжественное знакомство девушек. Да будет так, аминь.
  Север первым делом убрал в отдельную комнату все, что косвенно или не очень было связано с Элизьоном. Книги, свитки, картины, одежду, символы и блокноты. Мало ли хлама накопиться спустя вечность после создания ордена? Затем в ту же комнату, что уже стала больше похожа на чулан, полетели книги о волшебстве, затрагивающее темные стороны жизни. Зачем юной леди знать о том, что Шепот на досуге читает краткое пособие для чайников по воскрешению зомби и ритуалах, в которых необходима смерть? Туда пошли и свитки призыва, несколько черепов, внутри которых Север хранил пишущие ручки и карандаши, одежда, подвернувшаяся под ноги и бесконечные, просто бесконечные записки Абсолем. Сперва Голдсмидт собирал их в отдельную кучу, а затем наплевал, запихивая без церемоний в мешок. Нужно будет – разберет сама. Пару раз он напугал своего енота, что был главным хранителем дома и, по совместительству, главным засранцем и жуликом. Сэр Ричард, что в кабинете Шепота соорудил себе логово из старого лабораторного халата, нескольких книг и шарфа, негодовал по поводу уборки, а затем исчез где-то в глубине дома. А волшебник, разобрав наконец-таки добрую половину завалов, столкнулся с одной интересной проблемой. Одна часть стены в коридоре была бессовестно испорчена краской. По следам ладошек и разным автобиографическим мемуарам можно было предположить, что это работа его Цепи. Голдсмидт решил проблему радикально – закрыл стену гобеленом. И, умиротворенно глядя на сверкающее пространство, он глянул на напольные часы. «Что-то я заработался. А она опаздывает», - отметил Шепот, делая скидку на то, что Ринжин могла потеряться или попросту забыть о встрече. Прошло еще минут десять, и мужчина забеспокоился, решив, что возможно все дело в его ловушках и Амбер смогла угодить в одну из них. Пожав плечами, он двинул из дома, надеясь напоследок, что чертов енот (подаренный, кстати, одним из служителей культа) не разнесет дом.
  …Он нашел девушку запертой в невидимом кубе, что слабо мерцал на свету. Вздохнув, приветливо махнул рукой, с привычной кривой усмешкой подходя ближе к тюрьме. Это был «Световой куб», простейшая печать, которую он поставил уже просто для кучи. Самое смешное, что ловушке было уже лет двадцать, поскольку ну никто так далеко в лес не заходил, все срезались на первых же печатях отворотах, отбивавших желание заходить глубже. А тут… столько прошла и срезалась на кубе? С одной стороны грустно, а с другой наводит на мысль, что все печати устарели и изжили себя, раз подмастерье так легко проникла едва ли к нему не на порог. «Пора менять сигнализацию».
- Доброго дня, Ринжин, - он коснулся куба рукой, разбивая тот на сотни мелких осколков, - Я уже тебя заждался. 

Север, освободивший ученицу из собственного же капкана, не проронил ни слова, когда та метнулась прочь от уже померкшей ловушки, решая не смущать излишними комментариями и без того покрасневшую девушку. Он не был из тех людей, что любит тыкать на ошибки, в общем-то, ему было безразлично, когда дело напрямую не касалось его. Но быть чьим-то наставником, вести к знаниям и будущему, было в этом нечто… прекрасное. Мужчина ощущал себя окрыленным, словно в нем появилась искра надежды на какие-то перемены, на то, что он оставит после себя какую-то частичку этому миру. Север крайне щепетильно относился к подобным вещам, считая, что человек умирает лишь тогда, когда умирает память о нем. А он собирался жить вечно, пусть и в умах людей.
- И давайте оставим это без комментариев, хорошо? – девушка не шелохнулась, но явно неодобрительно посматривала на место, где ее застала врасплох печать. Север толком не знал, как Ринжин в нее угодила, случайно ли, либо действительно не заметила, но попрекать ее и подкалывать не входило в его планы. Мужчина лишь чуть растянул губы в улыбке, прищурив глаза так, что в их уголках собрались легкие морщинки. Пожав плечами, он внимательнее взглянул на свою спутницу, что при дневном свете выглядела просто замечательно. Ринжин была словно пропитана энергией насквозь, заряжая все вокруг своей атмосферой, зарождая в этом негостеприимном лесу некое очарование. Бессовестно пройдясь взглядом по подтянутой фигуре, мастер Голдсмидт отвел глаза, напоминая себе, что подобная слабость недопустима. «Не знаток, но разве удобно в лесу на каблуках? О, женщины», - единственная дурацкая мысль, что промелькнула в его голове, прежде чем он произнес:
- Прошу за мной, миледи, - улыбка не исчезала с бледного лица, отшельника, - И посматривай по сторонам, как доберемся, я хотел бы послушать твой рассказ о тех видах печатей, что ты увидела по пути. Маленький тест на внимательность.
  Шепот уверенно зашагал по лесу, чисто автоматически уворачиваясь от веток, лезущих в лицо, разной паутины и листьев. Тропинки как таковой не было, но с течением времени, когда на твоих глазах посаженные в землю саженцы превращаются в огромные деревья, каждая поляна становится как родной. Каждое дерево встречает тебя с приветливыми объятьями. Мужчина, боясь, что его спутница упадет в небольшой бегущий ручей, подал ей руку, ведя дальше свою немую экскурсию. Из Севера вышел бы плохой гид. Болтать он любил только тогда, когда его шкура висела на волосок от смерти или поражения.
  И вот, особняк, словно выросший из ниоткуда. Вымощенный из темного камня, местами поросший мхом или дикими плетенными растениями, он, однако, не производил мрачного и драматического эффекта. Просто двухэтажный особняк с многолетней историей. Обычный такой домик темного мага на полставки. Несколько смущенный тем, какой эффект произведет его дом на гостью, Голдсмидт подумал, что давно пора поменять черепицу или там покрасить крыльцо, но вспоминая, что его попытки быть в хозяйстве мужиком заканчивались дикими экспериментами и затворничествами в подвале, где он творил магические фокусы, реализуясь в собственных глазах и восстанавливая гордость.
- Ну… Добро пожаловать, - как-то неловко произнес он, открывая дверь перед Ринжин и впуская ее внутрь дома. Приняв дорожный плащ девушки, Шепот ощущал себя не в своей тарелке. Его дом, его крепость и тюрьма, словно давили на сознание. Ища верные слова, мужчина задумчиво протянул:
- Ты, наверное, проголодалась? – он подумал, что ничего нелепее не слышал от себя как минимум со дня создания Элизьона, - В обучение не входит голодовка. Так что чувствуй себя, как дома, не особенно обращай внимания на холостяцкую берлогу.
  Он провел девушку в зал, совмещенный с кухней. Невольно становишься кулинаром, когда живешь один и кормишь существо из иного мира, предпочитающее на завтрак сырое человеческое мясо. Но сейчас не об этом, так что Север с любопытством глянул на Ринжин, ожидая ее реакцию на предложение.

Былое беспокойство и волнение само собой ушло. В стенах дома, где провел большую часть своей жизни невольно забываешься и расслабляешься, убаюканный интерьером и прочими мелочами, что были плохо заметны для невооруженного глаза. К примеру, над каждой дверью висели декоративные тонкие полоски бумаги, расписанные странноватыми символами. Внешне они казались нелепыми и карикатурными, но самое любопытное, что от них не веяло магией. Созданные еще дедом, эти листки бумаги спокойно висели над каждой дверью, но, не теряя яркости своих красок. Они были простыми клочками, мусором, который был соединен незримой нитью сложнейшего заклинания, протянутого по всему дому. Какой был эффект от этих бумажек? Сигнализация, совмещенная с печатью светового куба. Стоит какому-нибудь заклинанию пойти не так, либо из недр Бездны прорвется какое-нибудь незваное существо, каждая комната мгновенно вспыхнет, запечатываясь в куб. К своему стыду, Север первое время  не обращал внимания на многие предосторожности и секреты дома, что оставил ему родственник.
  Но вскоре после того, когда в силу тогдашней неопытности переборщил с кровью и вызвал из Бездны какую-то одичалую Цепь, он открыл для себя эти маленькие талисманы, которые имели название «Всевидящее око». Дед хранил в себе много секретов, поэтому Шепот сомневался, что такой скрытный храмовник публиковал свои труды и достижения. Волшебники вообще очень щепетильно относятся к своим изобретениям, редко публикуя свои научные труды, передавая их лишь по наследству. Дед этого сделать не успел, что до сих пор не давало покоя его внуку.
- А мы никому не помешаем? – вернула его к реальности гостья, что с изголодавшимся видом наблюдала за ним, явно намереваясь съесть, если ей в скором времени не дадут нормальной еды. На ее слова Голдсмидт лишь фыркнул:
- Разве что моему еноту, что оккупировал верхний этаж, - «А свою Цепь я уже сбагрил подальше», - Так что не переживай. Нашим занятиям никто мешать не будет.
  Увы, Север не мог предложить Ринжин яств, к которым она наверняка привыкла у себя дома. Он разогрел девушке густой грибной суп, сделанный с утра пораньше. Поставив тарелку перед Амбер и уложив приборы, да и все необходимое для трапезы, мужчина со скучающим видом стал чистить яблоко, полностью погруженный в этот процесс, пока Рин набрасывалась на еду. «Ну, отравиться не должна», - проплыла мысль, потухнув где-то в глубине сознания.
- Приятного аппетита, - он отошел к окну, задумчиво глядя на бурную поросль дикого винограда, что уже едва ли не закрывала дневной свет. С одной стороны ему давно пора бы попрощаться с этим местом и ради банальной конспирации перебраться в иное место, но старые привычки давали о себе знать. Он ощущал себя клещом, что не желал слезать с обжитого места.
  Только девушка закончила с трапезой, Север протянул ей яблоко, приглашая за собой на второй этаж. Там находился его рабочий кабинет, в котором он и планировал начать проводить первые уроки. Когда он удостовериться, что Ринжин хорошо усвоила информацию и имеет необходимые способности для практики, тогда, возможно, их занятия перекочуют во двор или в подвал, где оборудована лаборатория.
  В кабинете уже стояли друг напротив друга два кресла, между которыми был небольшой столик и стопка бумаг. Усаживаясь на одно из них, Голдсмидт скрестил руки замком, с интересом наблюдая за своей ученицей. За его спиной висел портрет деда, а письменный стол одиноким исполином тосковал у окна. Со стула послышалось сопение енота, Шепот не отреагировал, все так же изучая свою новоиспеченную ученицу из Пандоры. Ему доставляло удовольствие мысль, что совсем рядом с ним теперь такой источник информации, просто клад знаний. К тому же и потенциальная обращенная в веру, но это уже совсем другое…
- Расскажи, что ты видела, Ринжин, - обратился мужчина к ней, своим привычным тихим голосом, больше похожим на шепот.

Одной из положительных черт характера Голдсмидта было умение слушать. Причем не пустое молчание и ожидание своей очереди, чтобы заговорить, а именно увлеченная слежка за ходом повествования. Пожалуй, слушать мужчина любил даже больше, чем говорить. Слушать приятный голосок девушки, не отвлекаясь на лишние мысли и анализируя ее потенциал, одновременно делая пометки в памяти о конкретных проблемах Ринжин и своих промашках в ставке силков. К примеру, Север пришел к выводу, что его печати устарели как минимум лет на 15 и уже не смогут остановить мага, набравшего силу. Пусть ученица и пользовалась его схемой, что была бегло начертана, указывая самые основные ловушки, сама она срезалась по простой случайности, о которой торжественно молчала. В способностях Ринжин мужчина уже и не сомневался, услышанный им рассказ целиком и полностью удовлетворял его, как учителя. Только вот ему показалось, что все это похоже на вырезку из учебника, сухой пересказ ранее прочитанного. Одним словом, Шепот решил, что девушке не хватает практики и «полевой» деятельности. А следовательно, ему есть, где развернуться.
- ... Ещё, вот здесь, здесь и в этих местах, - пальчик Рин быстро бегал по той схеме, которую неделю назад выдал ей Голдсмидт, - мне показалось, что есть печати. Но это было не более чем ощущение, я не могу поручиться, что это так.
  Он наклонился, к схеме, задумчиво водя указательным и большим пальцем по подбородку, на мгновение вспоминая тот участок леса и те печати, что были нанесены на него. Самая большая его проблема была в том, что память со временем просто сдает, информация накладывается на старую информацию и получается каша. Вот и сейчас с трудом вспомнив, что она имеет ввиду,  Север невольно похолодел от понимания того, что Амбер спасла одна ее удача. По лбу пробежала глубокая морщинка, Север выдавил из себя улыбку.
- И если бы я не знала, что это невозможно, я сказала, что они были начертаны прямо в воздухе...
- Ну а кто тебе сказал, что это невозможно? – улыбка стала шире, но приобрела некий демонический оттенок. Или это вновь была игра света? Север, как и многие тщеславные волшебники, не горел желанием открывать все карты своей ученице до тех пор, пока не будет уверен в том, что его же знания не пойдут против него. Пожалуй, он мог бы наврать о той самой ловушке, которая так заинтересовала Ринжин, но профессиональная гордость просто не могла заставить его замолчать и не похвастаться…
- Магия, помимо сухой науки, это еще и полет фантазии, - Север посмотрел девушке в глаза, продолжая, - Опираясь на одну лишь зубрежку и толстенные фолианты, исписанные каким-нибудь магом древности сложно достичь новизны. В магии нет слова «невозможно». Все запреты можно обойти, главное хорошо подумать и, как ни странно, пофантазировать.
  Ради наглядного примера мужчина достал свою трубку, осознавая, что возможно еще об этом пожалеет. Этот длинный тонкий предмет с серебряным набалдашником он носил с собой всегда и всюду. Фактически в этом предмете, что по логике сокращает человеческую жизнь, заключался секрет его долголетия, контракт с Цепью. Но помимо всего трубка несла в себе магическую энергию, являясь своеобразным артефактом. Он неспешно набил ее табаком, поджигая тот спичкой. Улыбнувшись, Север резко стал чертить трубкой по воздуху с быстротой и четкостью в каждом движении, причем тусклый розоватый огонек табака оставлял за собой едва заметную черту, при этом быстро растворяясь в воздухе. В темноте огонек и его след виден был бы гораздо лучше, но и сейчас Голдсмидт делал это скорее для примера, нежели для атаки или обороны.
  Оборвав свое движение, он затянулся трубкой, выпуская дым в то место, где прежде чертил замысловатый символ. Пару секунд печать была отчетливо видна в дымке табачного дыма, а затем вновь стала невидимой.
- Такому не научат в Пандоре, -  он подпер голову рукой, наблюдая за выражением лица Ринжин. «И это малая часть того, чему не учат не только они».

Во всяком случае, он сумел заинтересовать Ринжин и скорее всего, убедил ту в желании начать учебу. Одна мысль о подобном наводила Севера на блаженные мысли о разговорах о магии, совместной практики в магии и экспериментах, которые им предстоит еще провести. С кем ему еще говорить о подобном? Явно не с Абсолем, что разбиралась в магии даже меньше, чем в человеческих эмоциях, предпочитая порчу его имущества разговорам о премудростях волшебства. Единственным его слушателем, разве что очень молчаливым, являлся енот, который за кусочек мяса готов был продать всех и вся в этом доме. Но слушателем он был благодарным, даже разрешал за символическую плату в виде соленых орешков погладить себя по густой шерстке.
  Голдсмидт никогда прежде не преподавал. Он в своей жизни успел выучиться на доктора, пройти войну, сделать карьеру в церкви и создать свой персональный орден Элизьон, но он в жизни не делился ни с кем своим богатым опытом. Бремя учительства для него было в новизну, поэтому мужчина еще толком не распробовал его на вкус, не до конца осознавая, что собирается полностью переписать устои и само представление о магии в голове этой юной девушки.
- Я не курю. Что можно использовать вместо... Пороховой дым? От револьвера, я имею в виду...
  Шепот, задумчиво потушив трубку, ссыпал пепел в пепельницу, задумчиво возводя глаза к потолку. На практике он никогда не использовал порох и не мог с уверенностью заявить, что подобное выйдет. Если немного поэкспериментировать и на деле посмотреть, как все это обернется, то вполне можно, но не исключено, что вместо проводника пороховой дым послужит детонатором.
- Не уверен, но попробовать можно. Но не сейчас, - он обратил внимание на жест руки девушки, что неосознанно потянулась к оружию, - Ты еще не на том уровне, чтобы сходу применять подобную магию. Не подумай, что я недооцениваю твои способности и желание, но это то же самое, что пускать только что научившегося плавать человека в заплыв против течения.
  Шепот встал с кресла, закрыв на мгновение глаза. Он с задумчивым видом остановился у книжного шкафа, что занимал большую часть комнаты и был полностью уставлен старыми и не очень книгами и фолиантами. Все более или менее важные и пугающие книги он убрал в потайной чулан, так что единственные «темные» книги были посвящены магии крови. Да и те были достаточно скудны и скучны. Выбрав один темно-зеленый томик, Север бережно провел по нему рукой, стирая пыль с корешка. Это была одна из самых любимых его книг, основа основ, которую он нашел по чистой случайности в заброшенном доме мага, то ли погибшего, то ли переселившегося. Он развернулся к Ринжин, протягивая той пухлый томик с торжественным видом.
- К следующему занятию прочитай его полностью, - строго заявил мужчина, передавая книгу ученице, - В ней ты не найдешь формул и мутных объяснений, как устроена магия. Эта книга больше похожа на дневник неудачных экспериментов волшебников прошлых эпох.
  Голдсмидт крайне трепетно относился к книгам. Особенно к книгам любимым, редким, коллекционным и приобретенных страшным трудом. Данный томик, носивший простое название «Дневник Ведьм», был крайне любопытным дневником-журналом, который вел очевидец событий, описанных в книге. Очевидно, что он был магом, но и потрясающим писателем, что умудрился преподать простые истины и печальные истории как никто другой. Север первым делом решил, что его ученице следует привить осторожность к магии, которую она могла почерпнуть из историй, которые не описывались в ученых томах. Это была своеобразная техника безопасности или «как не нажить неприятностей на свою шкуру пытаясь создать что-то новенькое». Ведь всем юным и пылким ученикам присуще безрассудство, не так ли?
- Сразу предупреждаю, что учитель из меня требовательный и строгий, - добавил ко всему Шепот, облокачиваясь на кресло и обдумывая, что еще сказать девушке, чтобы расставить все точки над i.

- Вы же говорите, что были знакомы с Чейдом. Следовательно должны понимать, что это как раз меня волнует менее всего.
  Не поленившись после их встречи поворошить информацию о волшебниках нового поколения, Север через свои каналы и каналы Абсолем выудил достаточно приличное количество информации о семье Амбер. Но в основном, конечно, про Чейда, деда Ринжин, ныне покойного волшебника. Самое смешное, что пару раз Голдсмидт действительно пересекался с этим мужчиной, только вот тогда тот был лет на двадцать пять моложе. Так что Север с чистой совестью мог заявить – Да, я его знал, да, это было достаточно давно, очень жаль, что он умер.
- Прекрасно, хотя я не сторонник столь жесткой…дисциплины, - подобрал он, наконец, правильное слово, сказав его со странноватым оттенком в голосе, - Но и у меня есть свои требования к работе.
  Хотя на деле каких-то конкретных требований и планов у Шепота не было, он лишь красиво врал, изображая из себя этакого специалиста. Решив, что основным требованием к Ринжин будет полное неразглашение о занятиях, Север задумчиво разглядывал реакцию своей новоиспеченной подопечной, что, судя по всему, была занята собственными мыслями, причем явно безрадостными. Ну, учитывая, что ее дед был весьма своеобразного характера, немудрено, что воспоминания о нем носят печальный характер. Подумав, мужчина решил, что в этом плане они с Амбер родственные души. Ведь и его магии обучал дед, причем повернутый на религии и воплощении своих странных мечтаний об идеальном мире, которые рухнули, как карточный домик, после необдуманного столкновения с Абсолем. Хотя после этого Север стал самоучкой, никто из волшебников его времени не предложил ему руку помощи, зажав свои секреты и похоронив их вместе с собой. Так что Ринжин, повезло… или нет? Учитывая, какой из него сомнительный учитель и что он питает надежды на вступление девушки в орден, то он был той еще темной лошадкой.
- Кстати, один момент хотелось бы прояснить: мне придётся здесь ночевать?
  Вырванный из собственных мыслей Шепот непонимающе уставился на девушку. Секундное замешательство прошло и он, отведя глаза в сторону, кашлянул, выдавив из себя:
- Думаю, нет. Во всяком случае, пока нет, - добавил он как бы между прочим, - Если заработаемся допоздна я, конечно, могу выделить тебе комнату, только ты согласишься делить кров с фактически незнакомым магом…мужчиной?
  Понимая, что это прозвучало как-то двусмысленно, Голдсмидт измученно вздохнул, осознавая, что Абсолем за подобное сожрет его заживо. Этот маленький демон обладает маниакальным желанием владеть своим контрактором полностью, однако, даже если и владеет, не знает, что с ним при этом надо делать. Одним словом, тяжелый и запущенный случай.
- Расскажи мне, чего бы ты конкретно хотела бы достичь. Вернее какие отрасли магии тебя больше всего интересуют, чтобы мы составили с тобой программу максимально полезную и нужную. 

От перспективы оставлять малознакомую ученицу в святая святых, в своем доме, Северу становилось не по себе. Не то чтобы он был смущен обществом девушки, скорее здесь была виновата привычка и долгий отшельнический образ жизни. Так подумать, он всегда был один. Абсолем можно было считать за половинку человека, так что ее в расчет можно не брать. Места она занимала мало, постоянное общение с контрактором требовала не всегда, так что Голдсмидт был полностью предоставлен себе и ордену.
  Единицы из Элизьона знали, где он живет. И лишь половина была у него дома, но чтобы ночевать… об этом речи не было вообще. В дом женщин не водил, предпочитал для подобных целей пользоваться штаб-квартирой, но это уже другой разговор…
- Ну, во-первых, вы являетесь моим учителем, а это предполагает некую этику. А, во-вторых, я предполагаю, что у нас достаточная разница в возрасте, чтобы я не могла вас заинтересовать как мужчину.
  Проглотив тонкий намек о собственном возрасте, Север натянуто улыбнулся, отводя глаза в сторону. Для него это была достаточно больная тема, особенно если ее затрагивают такие милые леди таким будничным тоном. Выглядя на тридцать с хвостиком, Шепот считал, что для своих ста восьмидесяти шести лет он сохранился просто отлично. Но это опять-таки другой разговор.
- Да, конечно, - волшебник готов был согласиться с чем угодно, лишь бы перевести тему. Послышался характерный звук когтей по паркету. И верно, это продефилировал енот, решивший занять свое излюбленное место в комнате. Его торжественное появление не было оставлено без внимания, Ринжин присела рядом со зверем на корточки, разглядывая эту мохнатую тварь. Сам Голдсмидт тоже в сэре Ричарде души не чаял, но на людях к еноту всегда относился пренебрежительно, тем самым не открывая свою слабость к пушистому вредителю.
  Выслушав планы девушки, маг задумчиво кивал. Выбор девушки был несколько нехарактерен для особ подобного возраста, что делают ставку на боевые заклинания и элементальную магию, решая, что нападение лучшая тактика. Но вспомнив, что Ринжин не оперативник, да и только начинающая в магии, Север пришел к выводу, что с ее стороны крайне рационально сперва заботиться о своем благополучии, а не о драке. Правда, в связи с этим возникают некоторые проблемы. К примеру, магию иллюзий Север не признавал вообще, огибая эту ветвь всеми силами. Сам он тяготил больше к магии крови, но учитывая близкое родство с темной магией, этот раздел не пользовался особенной популярностью.
- Хм. Думаю, мы с тобой будем чередовать практику и теорию. Занятие через занятие, - Север бросил взгляд на книжные полки, подумывая о том, что ему и самому бы неплохо было бы обновить свои знания в теории, - Начнем с огня, раз он твоя слабая сторона.
  Шепот кашлянул, щелкая пальцами и вызывая простенькое заклинание «Искра». На указательном пальце загорелся слабенький огонек, мерцающий ровным светлым цветом.
- В элементальной магии самое главное – почувствовать стихию, - произнес волшебник, усиливая огонек на руке до приличных размеров, - Грамотно сформировать образ огня, его природу, то, как он зарождается. А затем не дать ему взять над тобой контроль, - он потушил магический огонь резким сжатием руки в кулак.

Север, ощущая приятный разряд силы, прошедший по телу, расслабился в блаженстве. Сквозь полуприкрытые веки он внимательно наблюдал за попыткой Ринжин создать «Огненный шар», заклинание из элементальной магии, простое и эффективное. Оно было на уровень выше того, что показал маг, поэтому Голдсмидт с любопытством глядел на попытки девушки обуздать стихию.
- Вот как раз с "контролем" и начинаются проблемы…
  Проводив взглядом огненный шар, что полетел в окно, едва не подпалив шторы, маг вздохнул, несколько удрученный. У его ученицы большой талант, но, как известно, каким бы красивым не был бриллиант, всегда нужен ювелир, способный огранить его правильно, чтобы камень предстал в истинной красе. Шепот, задумчиво пригладив волосы на голове, анализировал ситуацию.
- И вот так всегда. Либо мелочь, либо разрушение, среднее состояние ещё не разу не выпадало, - надутый вид ученицы, и скрещенные руки на груди говорили о том, что девушка крайне недовольна сложившейся ситуацией. Ее можно было понять, но одна из главных проблем всех молодых магов – нетерпеливость. Север сам прошел через такой момент, только раскрыв в себе потенциал, он препирался с дедом, страшно злился и едва ли не бросал все на полпути. Почему многие маги так и остаются подмастерьями? Да потому, что не желают десять тысяч раз повторять одно и то же заклинание, доводя то до идеала, в своей нетерпеливости делая все так и сяк. Но в случае с Ринжин нетерпеливость уступала другому аспекту.
- Так… «Огненный шар» тебе брать пока еще рано, - он выглянул в окно, с интересом глядя на то, как весело горит ветка старого дуба, - Экспериментируй с «Искрой», почувствуй ее, позволь ей вырасти до приличного размера, затем наоборот уменьшай. Это хорошее упражнение, оно позволяет привыкнуть к природе огня, - Шепот задумался, - Ты все делаешь правильно. И концентрация и движения, только вот одно но. У меня сложилось впечатление, что ты побаиваешься огня, сознательно не даешь ему расти и паникуешь, едва что-то идет не так. Или я не прав?
  Вдруг вспомнилась забавная ситуация, в которую Север попал по своей неопытности. Они с Абсолем на кой-то черт уехали в Сабрие, причем дело было поздней осенью. Остановились в дешевой гостинице, так как в средствах Голдсмидт был крайне ограничен, да и просто спустил все на бумагу и книги. Конкретно замерзнув ночью, юный волшебник решил покрасоваться перед Цепью, создав «Огненный шар» и лихо закинув его в камин. Промахнувшись, Голдсмидт поджег дешевый деревянный столик, который тут же разгорелся, как хворост. Вскоре огонь объял всю гостиницу, а молодой маг и Цепь по-быстрому скрылись…
- … хотя лучше практиковаться на улице, - добавил он, улыбаясь накатившим воспоминаниям, - И да, еще вот что. Даже если что-то идет не правильно, и ты ощущаешь, что огонь становится неуправляемым – не смей паниковать. Ты в любой момент можешь его потушить усилием воли, ведь это колдовской огонь, а ты его хозяин. 

- Ничто сильней не будоражит воспоминания, чем запах и пламя... – отрешенно проговорила Ринжин, при этом отводя взгляд. Мужчина замер, уголки губ поползли вниз, а глаза словно постарели на целый век. Руки непроизвольно сжались в кулак, Север замолчал, осознавая смысл слов девушки. Все верно, пламя и запах. Запах войны, смешенный с ароматом смерти и удушливого смрада полевой больницы. На какое-то мгновение мужчине резко стало дурно, ощутив прилив отвращения, он отбросил воспоминания прочь. «Почему? Ведь это было так давно. Я забыл имена, забыл лица и года, но почему я помню ту палатку и вспоминаю ее в самый неподходящий момент?».
- Не он становится неуправляемым, а ты не можешь справиться со страхом, - как-то излишне тихо сказал маг, но тут же быстро приходя в свое привычное состояние. Заминка была почти незаметна, да и выражение лица никак не выдавало его, только в глазах читалось время, прошедшее печальное время, которое маг обманывал.
- Побороть страх непросто, - заметил Шепот с печальной улыбкой, - И даже если ты не будешь практиковать магию огня, то это будет одной из твоих слабых сторон. Существует много ловушек построенных на огне, которые ты не сможешь обойти из-за банального страха.
  Девушка закрыла глаза, а Север с удивлением заметил, что она улыбается. Спокойная и искренняя улыбка поразила старого отшельника, тот замер с открытым ртом, но вовремя захлопнулся, недоуменно хлопая глазами. Ринжин напомнила ему доверчивого ребенка, что впервые увидел мир и готов открыться первому встречному, не думая о последствиях и злых помыслах своих ближних. Голдсмидт подумал, что такой светлый человек, как Амбер, может конкретно пострадать из-за такого отношения к жизни. Ярким примером был он сам, что из банальной корысти стал ее учителем, сославшись на доброту душевную. В который раз подумав о собственном двуличии, что до добра не доведет, Север улыбнулся девушке в ответ.
- Хорошо. Но тушить, в случае чего, будете Вы.
- Если надо, потушу даже Ад, - он встал вслед за девушкой, но та, легко покачнувшись, вновь упала в кресло. Нахмурившись, Шепот не сразу сообразил, что Ринжин банально перетрудилась в использовании магии. Непривычка давала о себе знать, так что, легко стукнув себя по голове, мужчина вытащил с верхней полки аптечку, быстрым движением вытягивая из нее нашатырь и ватный шарик.
- Он у Вас такой милый, однако...
- Как ты себя чувствуешь? – Голдсмидт осторожно взял руку девушки, касаясь двумя пальцами проверяя пульс. Убедившись, что все в пределах нормы, он все же протянул Ринжин шарик с нашатырем, недовольно упрекая себя в непредусмотрительности.
- Его зовут сэр Ричард, - разбавляя атмосферу, сказал Шепот, снимая енота с подоконника и передавая его девушке, - Он мирный, но своевольный енот. Заварить тебе крепкого чая? Должно помочь с вялостью.